Сколько времени я знаю Иракли? Год, как минимум. Он часто бывал у нас дома и, хотя я никогда не лезла в их с Тимуром разговоры, отсиживаясь в комнате, он всегда был дружелюбным и дорогим для нас гостем.

Сколько времени я знаю Рустама? Три месяца, два из которых я провела в Израиле. Он для меня непрочитанная книга. Я не знаю, что у него на уме и каким будет следующий день рядом с ним и это невероятно меня страшит. Но ещё больше пугают смешанные чувства, которые я испытываю по отношению к Тахирову против своей воли.

Я беру на руки Надюшку и выхожу из палаты в коридор. Есть ещё немного времени, чтобы передумать и повернуть назад, но плюсов у Иракли все же чуточку больше, чем у Тахирова, поэтому я не останавливаюсь. Толкаю дверь и оказываюсь на улице. Оглядываюсь по сторонам в поисках Иракли и замечаю его на парковке.

Он курит, опираясь бедрами о капот машины. Увидев нас с дочкой на горизонте, щелчком пальцев отправляет сигарету в урну и делает шаги навстречу. Молча забирает у меня сумку с вещами и несет её к автомобилю. Ставит в багажник, открывает заднюю дверцу и помогает забраться на сиденье.

В салоне тепло, комфортно и пахнет лимоном, но я почему-то все равно дрожу от страха. Делаю глубокий вдох и выдох, мысленно успокаиваю себя, верю в то, что в данной ситуации поступаю на самом деле правильно.

— Готовы? — спрашивает Иракли и под мой кивок заводит автомобиль.

Он неспешно катит его по улицам Москвы, едва слышно включив фоном классическую музыку. Прижав малышку к себе, расслабляюсь. Я выбрала правильный путь. Возможно, не самый простой и лёгкий, но правильный.

Да, придется приложить усилия для нормальной жизни.

Да, придется допоздна вкалывать.

Но так и должно быть, когда рождается ребёнок, а отец этого самого ребёнка погибает при трагических обстоятельствах. У моей дочери никого кроме меня нет, и я должна приложить все свои силы, чтобы выплыть. Ведь Тахиров не обязан содержать меня и Надюшку всю свою жизнь. Быть может в скором времени он захочет иметь семью и собственных детей. И что в таком случае делать мне?

Иракли останавливает автомобиль у свеженькой новостройки. Открывает для нас дверцу, помогает выйти. Я понимаю, что мы молчим слишком долго, но о чем говорить с ним сейчас совершенно не знаю.

Наше новое жилище находится на шестнадцатом этаже, и мы добираемся до него с помощью лифта. Внутри квартиры чисто и ново. Комната всего одна, но она довольно просторная и к тому же с симпатичным современным ремонтом. Я с радостью отмечаю, что здесь есть детская кроватка и пеленальный столик и всё-всё необходимое для жизни с малышкой.

Уложив дочку в кроватку, я поворачиваюсь к Иракли, чтобы поблагодарить за поддержку и тут же натыкаюсь на странный огонёк в его глазах. Хочу верить, что мне показалось, ёжусь и обхватываю себя руками от несуществующего холода.

— Иракли… ты говорил, что у тебя найдется для меня работа… — слегка заикаюсь я.

Голос неуверенный и какой-то ничтожный, будто я боюсь этого мужчину, хотя это совершенно не так. Я же помню, как он хвалил мои обеды и делился личными историями, если заезжал в гости, а Тима ещё не было.

— Обязательно, Лер. Да только позже, — кивает Иракли. — Проводишь к выходу?

Я иду следом за ним в прихожую и наблюдаю за тем, как он надевает на себя чёрную кожанку и бегло окидывает своё отображение в зеркале. А потом неожиданно тянется рукой к моему мобильному на тумбе и кладёт его себе в карман. Так быстро и непредсказуемо, что не успеваю ничего предпринять. Открываю-закрываю рот от удивления, словно рыбка, но ни единого звука не вылетает из моего рта.

— Так надо, Лера, — без тени улыбки произносит Иракли. — Я привезу тебе новый мобильный сегодня же вечером.

Мне бы расслабиться, да не получается. Вроде бы друг Тимура никоим образом не пытается обидеть меня, но на душе всё равно тревожно и что-то царапает изнутри.

— Если так надо, то ладно, — пожимаю плечами и почти не дышу.

— И ещё одно — я закрою тебя на замок в целях безопасности. Я не хочу навредить тебе, Лера. Просто так нужно.

— Это связано с Тимуром? — мой голос дрожит, и я не могу поверить в то, что попалась на одну и ту же уловку.

Мы опять находимся в клетке. Только если в особняке мне разрешалось покидать территорию, то здесь — вряд ли. Хочется плакать и смеяться одновременно. Над собственной глупостью, доверчивостью и умением наступать на одни и те же грабли…

— Да, связано с ним. Но вас с дочерью это не коснется, я тебя уверяю, — Иракли касается ручки двери и дергает её на себя. — Как только кое-что проясниться — эта квартира достанется вам.

Внутри меня все сжимается от страха. Теперь я уже не пойму кто мне друг, а кто враг. Кому можно верить, а кому нельзя.

Иракли переступает порог квартиры, захлопывает дверь и проворачивает замок на три оборота. Раз, два, три и мы опять в ловушке.

***

Время до вечера тянется мучительно долго. Я пытаюсь заниматься с Надюшкой, но голос то и дело дрожит и всё будто валится из рук. Искупав дочку и уложив её спать, я выхожу на просторную кухню и впервые за весь день притрагиваюсь к еде. Холодильник забит продуктами, но есть почти не хочется. Я просто знаю, что надо, поэтому делаю себе простой бутерброд и завариваю крепкий чай.

Чувствую что-то вроде ностальгии по тем временам, когда завтрак, обед и ужин для меня готовила Ирина. А на подстраховке всегда была няня Ольга Семеновна. Чай, в конце концов, стынет, бутерброд я откладываю в сторону, почти не притронувшись… И в этот самый момент отчётливо слышу звук открываемой двери.

Бросаюсь в прихожую и застаю там Иракли с талыми снежинками на куртке. Он улыбается и смотрит на меня по-прежнему с добротой, а значит не так уж всё и плохо.

— Не спишь? Прости, я думал, что получится приехать пораньше.

Он протягивает мне пакеты с продуктами и детской молочной смесью. Откуда узнал, что Надюшка ест только такую? Прохожу на кухню и слышу за своей спиной его шаги. Начинаю распаковывать продукты, а он садится за стол и бросает взгляд на мой скромный ужин.

— Может расскажешь, что произошло между вами с Тимуром? — спрашиваю с ноткой вызова, понимая, что Иракли не тот человек, который будет применять ко мне силу.

— Он взял у меня и моих ребят деньги за товар, — он не юлит и откровенничает, что уже плюс. — Товар я не получил, соответственно, как и свои деньги.

— Но Тимура больше нет в живых, — складываю все деликатесы в холодильник, не отрывая взгляд от Иракли.

— Его нет. Но деньги где-то должны быть. Или товар.

— Логично, — пожимаю плечами.

— И ты можешь мне помочь в поисках, Лера, — неожиданно произносит Иракли и пакет молока падает из моих рук прямо на пол.

Картонная упаковка лопается и содержимое слегка проливается на светлую плитку. Я в суматохе ищу тряпку и промакиваю ею пол, успевая предотвратить сильный потоп. В висках громко и болезненно стучит, перед глазами ползут «мушки» и кажется, что я вот-вот грохнусь в обморок без сил.

— Сядь, — Иракли резко дергает меня за кисть руки, и я безвольно опускаюсь на табуретку обхватив голову руками. — Пей.

Он протягивает мне бутылку воды, и я пью из неё жадными глотками, пока не начинает тошнить.

— Я п-п-при чем? — спрашиваю только тогда, когда немного прихожу в чувство. — Как я могу тебе помочь?

— Сам я не справляюсь — обыскал всё, что знал. А ты… ты же жила с Тимом. Была его женой. Что-то о нём знала, — вкрадчиво произносит Иракли. — Знала чуть больше, чем я.

В этот момент я начинаю смеяться. До сумасшедшей истерики и слёз. До гадкого и удушающего чувства собственной ничтожности.

— Я ни-че-го о нём не знала! Ничегошеньки! — произношу по слогам, утирая слёзы. — Только сейчас это понимаю…

Иракли молчит и не торопит. Сидит напротив меня сложив пальцы в плотный замок. Напряженно дышит и, наверное, ждёт от меня точные координаты местонахождения денег и товара. Неожиданная догадка пронзает меня словно молния.